На память о Чукотке. Рассказы - Николай Бережной

Не сговариваясь бросаемся собирать сеть, лежащую на берегу. Хорошо, что сеть сухая и чистая, собрать такую не составляет труда. Мешок с сеткой бросаем под балок. Если сети у нас нет, сильно шманать не станут. Тем более лодка наша обсохла, стоит на берегу. Никаких следов браконьерства нет, и по всему видно – рыбу мы не ловим.

Из-за поворота дальнего мыска вырулила лодка. Старый, неуклюжий «Прогресс» медленно ползёт в нашу сторону. В лодке двое. Инспектор рыбоохраны Евгений Суханов и инспектор по оружию местного ОВД Василий Шурдук.

С чрезмерно строгими масками на лицах сошли на берег. Закрепив лодку, приступили к осмотру прилегающей местности. Нам бояться нечего. Рыбы у нас и правда нет. Карабин и сети спрятаны. В то время как рыбинспектор пошёл осматривать берег, Василий подошёл к нашей лодке. Увидев старый винчестер, взял в руки, стал вертеть, осматривая со всех сторон.

– Ух ты! – не без восторга приговаривал Василий.

– Откуда это у тебя? – удивился инспектор по оружию.

– В тундре нашёл, – заподозрив недоброе, проговорил я.

– Хороший реквизит! – радостно заявил Василий. – Будем изымать или добровольно отдашь?

– Зачем изымать? – смотрел я на Василия. – Ведь он совсем старый и стрелять из него невозможно, – ещё надеясь, что всё может обойтись, взмолился я.

– А ты что, специалист по оружию? – повысив голос, властно спросил мент.

Я покорно замолчал.

– Вот то-то! – для убедительности проговорил Василий и, взяв винчестер за цевьё, направился к своей лодке.

«Чёрт меня дёрнул оставить винчестер на видном месте, – с досадой подумал я. – Как теперь его вернуть?»

Не оборачиваясь, как будто прочитав мои мысли, инспектор проговорил:

– Если есть вопросы, придёшь ко мне в отдел, там и разберёмся.

Он, конечно, думал, что я испугаюсь и не позволю себе такую «наглость». Но я пришёл. К девяти утра в понедельник я был в дежурке местного ОВД.

Ждать долго не пришлось. Из-за угла соседнего здания появился инспектор. В форме и сапогах он брёл, ещё не совсем проснувшись ото сна. Проходя мимо, бросил на меня вопросительный взгляд и, конечно, понял, для чего я здесь.

– Напрасно ты пришёл, – как-то вяло и безразлично бросил на ходу инспектор. – Твой винчестер я передал начальнику отдела, – обречённо добавил Василий. – Если хочешь, можешь обратиться к нему, правда, сегодня начальника не будет, – и поднявшись по высоким ступеням деревянного крыльца, инспектор скрылся за дверью пристроенного к зданию тамбура.

Начальник отдела – мой сосед по подъезду. Не скажу, что мы были добрыми соседями. Достаточно пожилой, не совсем приветливый, даже угрюмый мужчина. Хоть и жили мы в одном подъезде, но встречались редко. На моё «Здравствуйте» мог ответить ленивым кивком головы, но чаще всего проходил мимо. Семьи у него не было, да и жил он как-то странно. Однажды забыл закрыть кран с водой в ванной комнате. Когда дали воду, она полилась мимо ванны на пол и далее, через щели в полу, в нашу квартиру, так как жили мы этажом ниже. Мы с другом звонили по телефону дежурному отделения милиции, пытаясь найти хозяина квартиры, но безуспешно. Пришлось идти на умышленный взлом злополучной квартиры. Отжав монтировкой замок, дверь без особого труда открылась. Интерьер и обстановку в квартире описывать не стану. Скажу только, что вместо мебели в комнате на полу стояли деревянные ящики из-под картошки. Наверное, так живут те, кто приехал на Чукотку не жить, а отбывать свой срок. Всё у них временно. В народе их так и называют простым, коротким словом «временщики». За дверью ванной комнаты шумела выливающаяся из крана вода, а пол прихожей и комнат полностью залит. Полы в комнатах дощатые с щелями между досок толщиной в палец. Перекрыв кран, мы принялись убирать воду с пола. Совок, ведро, половые тряпки. Использовали все подручные средства. По завершении трудоёмкой работы написали хозяину записку не без юмора о том, что это я, сосед со второго этажа, вынужден был нелегально проникнуть в вашу квартиру, так как вы забыли закрыть кран, в результате чего с высоты моего потолка обрушился весенний проливной дождь. Не знаю, как отреагировал начальник отдела милиции на наше «самоуправство», но последствий для меня никаких не было. Не последовало и ожидаемых извинений с его стороны.

Вспоминая эту историю, обращаться к начальнику районного отдела мне представилось как минимум затеей неоправданной. Надо подумать. А не пойти ли мне в районную администрацию? Сразу к председателю райисполкома? Обрадовавшись такой идее, я стал обдумывать план действий и к какому результату мой визит может привести.

Базика Магомедовича Добриева я знал. Не помню точно, где и как мы познакомились. Наверное, на одном из заседаний исполкома, где я, как внештатный корреспондент, занимался фотосъёмкой для районной газеты «Горняк Заполярья». Чем чёрт не шутит, а вдруг Базик Магомедович меня поймёт и поможет? По крайней мере, есть повод для разговора о сохранении культурного наследия Чукотки, о создании районного музея, и я уверенно зашагал в сторону райисполкома. В приёмной секретарь, как положено, спросила меня, по какому я вопросу.

– По личному.

– Тогда заходи, – без лишних формальностей жестом пригласила секретарь, указав рукой на дверь.

Вошёл, поздоровался. Кратко рассказал свою историю.

– Но ведь у нас нет музея, – сказал Базик Магомедович.

– Так ведь будет когда-нибудь! – с надеждой заявил я. – А пока винчестер мог бы храниться у меня, – продолжал я свою мысль.

– Что я могу вам сказать, – вдумчиво проговорил Базик Магомедович. – Если бы музей был, тогда и разговор бы был другим. Но музея нет. Значит, и разговора нет. Милиция знает, что делает. Если не положено такое оружие дома хранить, значит, закон не позволяет. Я думаю, инспектор всё правильно сделал, – и Базик Магомедович всем своим видом дал понять, что разговор окончен.

Опустив голову, буркнув на прощание «до свидания», я вышел из кабинета.

А дня через два в моей квартире раздался телефонный звонок.

– Николай, – проговорила трубка голосом инспектора по оружию. – Зайди в отдел.

«Вот те раз, – подумал я. – К чему бы это?» Не зная толком, радоваться мне или готовиться к чему плохому, я вышел из дома и побрёл в милицию.

Спросив разрешения у дежурного, пошёл по длинному деревянному коридору в кабинет инспектора.

Не проронив ни слова приветствия, инспектор указал на угол кабинета, в котором стоял конфискованный у меня винчестер.

– Забирай! – коротко бросил Василий.

Без лишних слов я схватил свою реликвию. Уже в дверях услышал напутственный голос инспектора:

– Просверли отверстия по стволу. Обязательно!

– Хорошо, – буркнул я в ответ и пошёл прочь по узкому, плохо освещённому коридору. Дежурный ни о чём меня не спросил, проводив холодным взглядом до выхода.

Ну вот! Значит, сработало!

Отверстия в стволе и в патроннике я просверлил. Целых четыре штуки. Не помогло. Не суждено было старому винчестеру дождаться своего места на стеклянной полочке музея. Года через полтора или два, когда вопрос о районном музее был уже в стадии решения, в квартиру постучали. Два милиционера при исполнении служебных обязанностей изъяли у меня винчестер по акту, теперь уже в законном порядке. Причиной стал произошедший случай с одним из жителей посёлка. Говорят, он угрожал кому-то своим винчестером.

Оба винчестера отправили на экспертизу. Экспертиза не признала изъятый у меня винчестер оружием. Но теперь мне его уже никто не вернул.

Как закончилась насыщенная приключениями жизнь старого винчестера, никто никогда не узнает. Может быть, судьба привела его в другой музей или в частную оружейную коллекцию. Скорее всего, он попал под гидравлический пресс. Так ничего и не успев рассказать о себе. А жаль.

Лагуна детства моего

Очень изменился Эгвекинот за последние годы. Не могут не радовать жителей яркие, красивые фасады жилых домов, бетонные дороги, улицы посёлка. Наши земляки, отдавшие годы своей молодости Эгвекиноту, искренне радуются новому его возрождению. Даже те, кто никогда не бывал здесь, увидев в интернете фотографии улиц и дорог, с интересом спрашивают: «Это где такая красота? Это Россия?» И уже не без удивления: «Это где, на Чукотке?»

Многие, кто прожил здесь не один десяток лет, помнят серые каменные стены зданий, ветхие дощатые домики, которые называли здесь шхунами, обитые чёрным рубероидом. Высокие заборы со сторожевыми вышками по углам, а за забором торчащие из-под земли, пропитанные битумом крыши бараков, в которых жили первые поселенцы сороковых, пятидесятых годов. Навивающие тоску столбы с провисшими проводами. Гравийные дороги и грязь вперемешку с угольной пылью. Бензозаправку почти в центре посёлка. Мусорные кучи – помойки – отходы жизнедеятельности с угольной золой и консервными банками, вытаивающие из-под снега возле каждого дома. Каждую весну жители граблями и лопатами грузили мусор на самосвал, чтобы увезти на свалку. Чадящие трубы котельных. Висящий над посёлком смог чёрного дыма в зимние морозные дни.